Ну.. саса не саса не знаю)))) Но я тут точно буду обитать))) Эй люди!!!! Уважайте труды майора клана!

НАРОД!!!!! Если никто ничё не будет писать я буду переписывать сюда старые анекдоты про поручика Ржевского!!! ( Надеюсь напугал...)

Ну хоть какое -то воздействие. Блин в клан чате надо по шапке всем надавать что не заходят!

Как старый вор-рецидивист
И убеждённый онанист.
Я, переняв его манеры,
Стал поопаснее холеры.
Вот мне уже 16 лет -
Пора бы, братцы, выйти в свет.
Тем памятен мне первый бал,
Что там я девку отъебать.
Ростову, кажется Наташу,
Короче, ну её в парашу!
Так постепенно, бал за балом,
Пока все щелкали ебалом,
Я отымел всех баб столицы,
Ну и саму императрицу.
Она сказала кому нужно,
И был я тотчас взят на службу
Кавалерийским капитаном,
Где начал увлекаться планом.
Однажды крепко накурился,
На чью-то лошадь помочился,
Майора уколол булавкой,
Короче, кончилось отставкой.
Майор, по правде говоря,
Сосал у самого царя,
А у меня сосать не стал,
За что булавкой схлопотал.
А как иначе, если бабы,
В полку редки, как баобабы?
И вот я снова в высшем свете
С мечтой о грамотном минете.
Что, золотая молодёжь,
Соскучились, ядрена вошь?
Тогда садитесь за кальян,
Те, кто ещё не слишком пьян.
Какой-то ёбаный гусар
Вдруг произнёс:
- Аревуар...
Всё ясно - посылает на хуй,
Ну, я в ебло ему с размаху.
Пиздуй-ка, говорю, отсель,
А он:
- Стреляться! Всё! Дуэль!!!
Ещё он, пидор рыжеусый,
Назвал меня, в натуре, трусом.
Я сунул вновь ему в ебало,
Но очевидно сунул мало,
Раз этот ебаный гусар
Позвал позвал своих друзей татар.
И эти, блядь, головорезы,
За мной охотились с обрезом.
Пришлось свинтить от супостатов
В деревню, к тётке, в глушь, в Саратов.
Родные милые просторы -
Овраги, лужи, косогоры,
Ромашки, конопля, берёзы
И стойкий аромат навоза.
Крестьянки - милые девицы,
У них такие ягодицы!
Такие сиськи! И притом,
Умело пользуются ртом.
И будь ты, хоть как я богатый,
При виде штыковой лопаты
Наверняка не устоишь -
То тут копнёшь, то там взрыхлишь...
А сено зацепить на вилы?
По-моему чертовски мило!
Ну, что-то я заговорился,
Короче, к тётке я ввалился,
Вначале сопли, вопли, стоны,
Потом 3 литра самогона,
Потом не помню ни хуя,
Наверно отрубился я...

Пиздуй давай, а то дам в ухо,
Чтоб ты, гуляя по лыжне,
Не позабыла обо мне.
К тому же все равно мой болт,
На лыжниц как-то не встает.
Вот будешь на коньках кататься -
Тогда и подъезжай ебаться!
Она расправила ебало
И снова в даль попиздовала,
А я пошел обратно в дом -
Там должен был остаться ром.
А вот и хуй! Весь ром сожрали,
А мне в тарелку наблевали-
Я, прям, расстроился, как этот,
Кричу:
- Карету мне! Карету!
Тут сразу все засуетились,
Мол, хули Вы заторопились,
Ах, извините, трали-вали,
Подумаешь, блядь, наблевали!
Не будь Евгений мудаком -
Садись и лакирни пивком,
А Ленский, с Ольгою на пару,
Сейчас нам принесут водяру.
Я сразу несколько смягчился,
Глотнул пивка и отключился-

Сушняк пиздец!!! Я просыпаюсь,
Рукой на что-то натыкаюсь-
Похоже жопа... Только чья?
Темно... Не видно ни хуя...
Ну, я раздумывать не стал
И эту жопу отъебать.
И вот представь такое дело:
Ебу я, значит, это тело,
Виляю в нем своей головкой,
Вдруг пригляделся - это ж Вовка!
Я охуел! Аж поперхнулся,
Закашлялся... И он проснулся.
Нутром почуял мой конец
И говорит:
- Тебе пиздец!
И не хуя тут извиняться,
Пиздец и все! Давай стреляться!
- Да хуй с ним с Вовкой, дурнем пьяным,
Давай-ка лучше про Татьяну!
- Тогда расправь, блядь, свои уши
И не пиздии, а просто слушай!

Сидел я как-то на балконе
И наблюдал как дрочат кони.
Вдруг:
- Ё-моё! Кого я вижу!
- Привет Танюська! А где лыжи?
Она, по типу, засмущалась,
Я, говорит, вчера каталась,
Сегодня лыжи, мол, у мамки,
А я по графику на санках!
Ну, что тут скажешь - дура дурой!
Зато с пиздатою фигурой!
И думал я тогда, Серега,
Что жизнь достаточно убога,
Не то что в сказках, где порой,
Сойдутся телка и герой,
Сначала с демоном дерутся,
Потом, как водится, ебутся.
В реальной жизни все иначе -
Есть баба, ты ей хочешь вкрячить,
Она же, как это ни странно,
Тупей иголки от баяна.
Ну, выебешь ты это тело,
А чувства? Хуя ли с ними делать???
Ведь говорил еще Сократ:
" Ищи пизду среди лопат,
А эти хуевы дворянки -
Все сплошь и рядом лесбиянки!"

Уж потихоньку наступала
Пора унылого ебала.
С деревьев падали листы,
У Вовки завелись глисты.
Прикинь - кругом такая осень,
Его ж как пидора поносит.
А на меня хандра напала -
Я месяц пил чего попало,
И чтоб дать организму встряску
Велел я заложить коляску.
На улице ебашил дождь.
Куда тут ехать... хуй поймешь!
Сначала я сгонял в ларек -
Купил бараночек кулек,
Коньяк, конечно самый лучший,
Презерватив, на всякий случай,
ОдноразОвые стаканы,
Цветы, конфеты и бананы,
И вот помчали меня кони
В тот дом, где летом на балконе
Сиял цвет глаз ее безбрежных
Среди кувшинок белоснежных.
На их крыльце сидел Гаврила -
Мудак из Нижнего Тагила,
Он там кому-то чей-то брат -
Пиздец, какой дегенерат!
В своем засаленном камзоле
Он живо мне напомнил Колю.
А рядом с ним, в тазу, крестьянки
Стирали юбки и портянки,
И пели песенку про то,
Как дрючит девок дед Пихто.
А чтобы их не дрючил я
Пришел лакей Иван, свинья!
Я говорю ему:
- хуисос,
Ответь мне на такой вопрос:
Дом этот Лариных?
- Так точно!
- А где мне замутить их дочек?
И отвечает мне лакей:
- Танюха дуется в хоккей,
У ней, в натуре, у Татьяны,
Зимой и летом как в Нагано,
То биатлон, а то бобслей
Средь старых липовых аллей.
А Ольга, где ж ей суке] быть,
Проснулась и по новой пить!
Да ты иди прям в дом к ним, барин!
А то наш старый пидор Ларин
Заебся в одну дыню пить -
Ему бы с кем поговорить,
А Ольга - что с нее возьмешь,
С ней не базар, а так, пиздёж...
Узнав, что в доме водку глушат
Его не стал я дальше слушать.
Взбежал как серна на крыльцо,
Погладил левое яйцо,
Одернул мятые штанишки,
Поправил на себе манишку,
Смор

Домой вернулся я сердитый,
Но, к счастью, шкалик недопитый
Еще стоял в углу буфета.
Беру его - тут входит Света,
Служанка, значит, моей тетки,
И заявляет:
- Капни водки!
О чем базар! Мы сели рядом.
Я стал командовать парадом
И когда шкалик был допит
Она мне, сучка, говорит:
- Чавой-то я не понимаю -
Давно тебя я, Женька, знаю,
Но раньше ты приняв рюман
Не лез ручонками в карман!
Ты, Жень, чаво? Ебаться хочешь?
Ну, так пойдем! Чего ты дрочишь
Как малолетняя шпана -
Я, прям, с тебя удивлена!
- Ебаться я всегда хочу,
Но лучше б мне сейчас к врачу!
Ты знаешь, Светка, мандавошки
Грызут мне яйца понемножку.
Пока мы тут с тобой пиздели
Они одно, небось уж, съели.
Светлана хитро улыбнулась,
Ушла. Через часок вернулась
И с криком:
- Во! Держи Евгений!
Сует мне жбан какой-то хрени.
Не то что жбан - Пиздец! Цистерну!
В ней литров 70, наверное!
А вонь такая прет оттуда,
Как будто в ней ебли верблюда.
- Ты, Светка, просто монстр, однако!
Ну на хуя мне эта срака?
Мне что ей яйца натирать?
А после год трусы стирать?
- Да нет же, Жень, не так все просто.
Ты хоть и небольшого роста,
Но извратись уж как-нибудь
В цистерну яйца окунуть.
Там их держи как можно дольше
И вшам пиздец - не будет больше!

А за окном 4-ый день
Ну, натурально поебень.
Замерзли лужи и пруды -
За это надо б дать пизды
Разбить еблище, вырвать нос-
Ну, где ты, хуев Дед Мороз?!!
Нассал на окна и съебался,
А я тут замерзать остался!
Да, эта блядская зима
Того гляди сведет с ума
Теперь под тонкой веткой ивы
Не сядешь подрочить игриво -
Ведь хуй, торчащий одиноко
Зимою виден издалёка.
Хотя, какой там подрочить -
Мне б мои яйца залечить

Ну тк) Я заколебался её по инету искать) Особенно драматична сцена гибели Вована)))

Вы ребята просто жжете))))))))))))))

Умности на трезвую голову
1. Если вы не в состоянии превратить будни в праздники, то хотя бы не превращайте праздники в будни.

2. У кого-то есть, что вспомнить, а у кого-то лишь то, что хочется забыть.

3. В шкаф не прячется любовник, который больше, чем шкаф.

4. Неудачник - тот, у кого и жена, и любовница имеют одинаковый месячный цикл...

5. Если долго хранить верность, у нее просто выйдет срок годности.

6. Лентяй - человек, которому нравится просто жить!

7. Величайшая мудрость - это понимание, что все важное, на самом деле х@ня.

8. Он был настолько одинок, что на его почтовый ящик даже спам не приходил.

9. Мужчина - загадочное явление.
Абсурдно пытаться понять существо, которое писает стоя.

10. Все-таки женский пол сдан в эксплуатацию с недоделками. Слишком много ломается!

роман в стихах

                           «Это лучшее мое произведение…»
                                                           А. С. Пушкин

                           «Прими собранье пестрых глав,
                           Полусмешных, полупечальных,
                           Простонародных, идеальных,
                           Небрежный плод моих забав,
                           Бессонниц, легких вдохновений,
                           Незрелых и увядших лет,
                           Ума холодных наблюдений
                           И сердца горестных замет».
                                                           А. С. Пушкин

               глава первая

Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Кобыле так с утра заправил,
Что дворник вытащить не мог.

Его пример другим наука:
Коль есть меж ног такая штука —
Не тычь её кобыле в зад,
Как дядя — сам не будешь рад.

С утра, как дядя Зорьке вправил —
И тут инфаркт его хватил.
Он состояние оставил:
Всего лишь четверть прокутил.

И сей пример другим наука:
Что жизнь? Не жизнь — сплошная мука,
Всю жизнь работаешь, копишь
И недоешь, и недоспишь,

Уж кажется, достиг всего ты,
Пора оставить все заботы,
Жить в удовольствие начать,
И прибалдеть, и приторчать…
Ан нет. Готовит снова рок
Последний жесткий свой урок.

Итак, пиздец приходит дяде.
Навек прощайте, водка, бляди…
И, в мысли мрачны погружён,
Лежит на смертном одре он.

А в этот столь печальный час,
В деревню вихрем к дяде мчась,
Ртом жадным к горлышку приник
Наследник всех его сберкниг,

Племянник. Звать его Евгений.
Он, не имея сбережений,
В какой-то должности служил
И милостями дяди жил.

Евгения почтенный папа
Каким-то важным чином был.
Хоть осторожно, в меру хапал,
И много тратить не любил,

Но всё же как-то раз увлекся,
Всплыло, что было и что — нет…
Как говорится, папа спёкся
И загремел на десять лет.

А, будучи в годах преклонных,
Не вынеся волнений оных,
В одну неделю захирел,
Пошел посрать — и околел.

Мамаша долго не страдала —
Такой уж женщины народ.
«Я не стара ещё,— сказала,—
Я жить хочу! Ебись всё в рот!»
И с тем дала от сына ходу.
Уж он один живет два года.

Евгений был практичен с детства.
Свое мизерное1 наследство
Не тратил он по пустякам.
Пятак слагая к пятакам,

Он был глубокий эконом —
То есть умел судить о том,
Зачем все пьют и там, и тут,
Хоть цены все у нас растут.

Любил он тулиться2. И в этом
Не знал ни меры, ни числа.
Друзья к нему взывали — где там!
А член имел, как у осла.

Бывало, на балу, танцуя,
В смущенье должен был бежать:
Его трико давленье хуя
Не в силах было удержать.

И ладно, если б всё сходило
Без шума, драки, без беды,
А то ведь получал, мудило,
За баб не раз уже пизды.

Да только всё без проку было.
Лишь оклемается едва —
И ну пихать свой мотовило3
Всем — будь то девка иль вдова.

Мы все ебёмся понемногу
И где-нибудь, и как-нибудь,
Так что поёбкой, слава богу,
У нас не запросто блеснуть.

Но поберечь невредно семя —
Член к нам одним концом прирос!
Тем паче, что и в наше время
Так на него повышен спрос.

Но ша. Я, кажется, зарвался.
Прощения у вас прошу
И к дяде, что один остался,
Вернуться с вами поспешу.

Ах, опоздали мы немного —
Старик уже в бозе почил4.
Так мир ему! И слава богу,
Что завещанье настрочил.

Вот и наследник мчится лихо,
Как за блондинкою грузин…
Давайте же мы выйдем тихо,
Пускай останется один.

Ну, а пока у нас есть время,
Поговорим на злобу дня.
Так что я там пиздил про семя?
Забыл. Но это всё хуйня,

Не в этом зла и бед причина.
От баб страдаем мы, мужчины.
Что в бабах прок? Одна пизда,
Да и пизда не без вреда.

И так не только на Руси:
В любой стране о том спроси —
Где бабы, скажут, быть беде.
Cherchez la femme5 — ищи в пизде.

Где баба — ругань, пьянка, драка.
Но лишь её поставишь раком,
Концом её перекрестишь —
И всё забудешь, всё простишь,
Да только член прижмёшь к ноге —
И то уже tout le monde est gai6.

А ежели ещё минет,
А ежели ещё… Но нет,
Черёд и этому придёт,
А нас теперь Евгений ждёт.

Но тут насмешливый читатель
Возможно, мне вопрос задаст:
«Ты с бабой сам лежал в кровати?
Иль, может быть, ты педераст?
Иль, может, в бабах не везло,
Коль говоришь, что в них всё зло?»

Его без гнева и без страха
Пошлю интеллигентно на хуй.
Коль он умён — меня поймет,
А коли глуп — так пусть идёт.

Я сам люблю, к чему скрывать,
С хорошей бабою — в кровать…
Но баба бабой остаётся,
Пускай как бог она ебётся!

               глава вторая

Деревня, где скучал Евгений,
Была прелестный уголок.
Он в первый день без рассуждений
В кусты крестьянку поволок,

И, преуспев там в деле скором,
Покойно вылез из куста,
Обвел своё именье взором,
Поссал и молвил: «Красота!»

Один среди своих владений,
Чтоб время с пользой проводить,
Решил в то время мой Евгений
Такой порядок учредить:

Велел он бабам всем собраться,
Пересчитал их лично сам,
Чтоб легче было разобраться,
Переписал их по часам…

Бывало, он ещё в постеле
Спросонок чешет два яйца,
А под окном уж баба в теле
Ждёт с нетерпеньем у крыльца,

В обед — ещё, и в ужин тоже!
Да кто ж такое стерпит, боже!
А мой герой, хоть и ослаб,
Ебёт и днем и ночью баб.

В соседстве с ним и в ту же пору
Другой помещик проживал.
Но тот такого бабам дёру,
Как мой приятель, не давал.

Звался сосед Владимир Ленский.
Столичный был, не деревенский,
Красавец в полном цвете лет,
Но тоже свой имел привет.

Похуже баб, похуже водки,
Не дай вам бог такой находки,
Какую сей лихой орёл
В блатной Москве себе обрёл.

Он, избежав разврата света,
Затянут был в разврат иной.
Его душа была согрета
Наркотика струёй шальной.

Ширялся7 Вова понемногу,
Но парнем славным был, ей-богу,
И на природы тихий лон
Явился очень кстати он.

Ведь мой Онегин в эту пору
От ебли частой изнемог.
Лежал один, задёрнув шторы,
И уж смотреть на баб не мог.

Привычки с детства не имея
Без дел подолгу пребывать,
Нашел другую он затею
И начал крепко выпивать.

Что ж, выпить в меру — худа нету,
Но мой герой был пьян до света,
Из пистолета в туз лупил
И, как верблюд в пустыне, пил.

О, вина, вина! Вы давно ли
Служили идолом и мне?..
Я пил подряд — нектар8, говно ли
И думал — истина в вине.

Её там не нашел покуда,
И сколько не пил — всё вотще9.
Но пусть не прячется, паскуда!
Найду, коль есть она вообще.

Онегин с Ленским стали други…
В часы свирепой зимней вьюги
Подолгу у огня сидят,
Ликёры пьют, за жизнь пиздят.

Вот раз Онегин замечает,
Что Ленский как-то отвечает
На все вопросы невпопад,
И уж давно смотаться рад,
И пьёт уже едва-едва…
Послушаем-ка их слова:

«Куда, Владимир, ты уходишь?» —
«О да, Евгений, мне пора!» —
«Постой, с кем время ты проводишь?
Скажи, ужель нашлась дыра?» —

«Ты угадал. Но только… только…» —
«Ну, шаровые!10 Ну народ!
Как звать чувиху эту? Ольга?
Что? Не даёт? Как, не даёт?!

Ты, знать, неверно, братец, просишь.
Постой, ведь ты меня не бросишь
На целый вечер одного?
Не ссы! Добьёмся своего!

Скажи, там есть ещё дыра?
Родная Ольгина сестра?!
Сведи меня».— «Ты шутишь».— «Нету!
Ты будешь тулить ту, я — эту!
Так что ж, мне можно собираться?»
И вот друзья уж рядом мчатся.

Но в этот день мои друзья
Не получили ни хуя,
За исключеньем угощенья.
И, рано испросив прощенья,
Летят домой дорогой краткой.
Мы их послушаем украдкой:

«Ну, что у Лариных?» — «Хуйня.
Напрасно поднял ты меня.
Ебать там никого не стану,
Тебе ж советую Татьяну».—

«Татьяну? Что так?» — «Друг мой Вова,
Баб понимаешь ты хуёво!
Когда-то, в прежние года,
И я драл всех — была б пизда.

С годами гаснет жар в крови,
Теперь ебу лишь по любви».
Владимир сухо отвечал,
И после во весь путь молчал.

Домой приехал, принял дозу,
Ширнулся, сел и загрустил.
Одной рукой стихи строчил,
Другой — хуй яростно дрочил.

Меж тем двух ёбарей явленье
У Лариных произвело
На баб такое впечатленье,
Что у сестёр пизду свело.

               глава третья

Итак, она звалась Татьяна…
Грудь, ноги, жопа — без изъяна,
И этих ног счастливый плен
Мужской ещё не ведал член.

А думаете, не хотела
Она попробовать конца?
Хотела так, что аж потела
И изменялася с лица.

И всё же, несмотря на это,
Благовоспитанна была,
Романы про любовь искала,
Читала их, во сне спускала
И целку строго берегла.

…Не спится Тане: враг не дремлет,
Любовный жар её объемлет.
«Ах, няня, няня, не могу я,
Открой окно, зажги свечу…» —
«Ты что, дитя?» — «Хочу я хуя,
Онегина скорей хочу!»

Татьяна утром рано встала,
Пизду об лавку почесала,
И села у окошка сечь11,
Как Бобик Жучку будет влечь.

А Бобик Жучку шпарит раком!
Чего бояться им, собакам —
Лишь ветерок в листве шуршит!
А то, глядишь, и он спешит,

И думает в волненье Таня,
Как это Бобик не устанет
Работать в этих скоростях?
Так нам приходится в гостях
Или на лестничной площадке
Кого-то тулить без оглядки.

Вот Бобик кончил, с Жучки слез
И вместе с ней умчался в лес.
Татьяна ж у окна одна
Осталась, горьких дум полна.

А что ж Онегин? С похмелюги
Рассолу выпил целый жбан —
Нет средства лучшего, о други!
И курит топтаный долбан12.

О, долбаны, бычки, окурки!
Порой вы слаще сигарет!
Мы же не ценим вас, придурки,
Иль ценим вас, когда вас нет.

…Во рту говно, курить охота
А денег — только пятачок,
И вдруг в углу находит кто-то
Полураздавленный бычок.

И крики радости по праву
Из глоток страждущих слышны!
Я честь пою, пою вам славу,
Бычки, окурки, долбаны!

Ещё кувшин рассолу просит,
И тут письмо служанка вносит.
Он распечатал, прочитал —
Конец в штанах мгновенно встал

Себя недолго Женя мучил
Раздумьем тягостным. И вновь,
Так как покой ему наскучил,
Вином в нём заиграла кровь.

В мечтах Татьяну он представил,
И так, и сяк её поставил…
Решил: «Сегодня ввечеру
Сию Татьяну отдеру!»

День пролетел, как миг единый.
И вот Онегин уж идёт,
Как и условлено, в старинный
Тенистый парк. Татьяна ждёт.

Минуты две они молчали…
Подумал Женя: «Ну, держись!..»
Он молвил: «Вы ко мне писали».
И гаркнул вдруг: «А ну, ложись!»

Орех, могучий и суровый,
Стыдливо ветви отводил,
Когда Онегин член багровый
Из плена брюк освободил.

От ласк Онегина небрежных
Татьяна как в бреду была.
В шуршанье платьев белоснежных
И после стонов неизбежных
Свою невинность пролила.

Ну, а невинность — это, братцы,
Воистину — и смех, и грех.
Ведь, если глубже разобраться,
Надо разгрызть, чтоб съесть орех.

Но тут меня вы извините —
Изгрыз, поверьте, сколько мог.
Теперь увольте и простите —
Я целок больше не ломок.

Ну вот, пока мы здесь пиздили,
Онегин Таню отдолбал,
И нам придётся вместе с ними
Скорее поспешить на бал.

О, бал давно уже в разгаре!
В гостиной жмутся пара к паре,
И член мужчин всё напряжён
На баб всех, кроме личных жён.

Да и примерные супруги
В отместку брачному кольцу,
Кружась с партнёром в бальном круге,
К чужому тянутся концу.

В соседней комнате — смотри-ка!
На скатерти зелёной — сика13,
А за портьерою в углу
Ебут кого-то на полу.

Лакеи быстрые снуют,
В бильярдной — так уже блюют,
Там хлопают бутылок пробки…
Татьяна же после поёбки
Наверх тихонько поднялась,
Закрыла дверь и улеглась.

В сортир летит Евгений сходу.
Имел он за собою моду
Усталость ебли душем снять,
Что нам не вредно б перенять.

Затем к столу Евгений мчится,
И надобно ж беде случиться —
Владимир с Ольгой за столом,
И член, естественно, колом.

Он к ним идёт походкой чинной,
Целует руку ей легко.
«Здорово, Вова, друг старинный!
Je vous en prie14, бокал „Клико“!»15

Бутылочку «Клико» сначала,
Потом зубровку16, хванчкару17 —
И через час уже качало
Друзей, как листья на ветру.

А за бутылкою «Особой»18
Онегин, плюнув вверх икрой,
Назвал Владимира разъёбой,
А Ольгу — ссаною дырой.

Владимир, поблевав немного,
Чего-то стал орать в пылу,
Но, бровь свою насупив строго,
Спросил Евгений: «По еблу?..»

Хозяину, что бегал рядом,
Сказал: «А ты поди поссы!»
Попал случайно в Ольгу взглядом
И снять решил с неё трусы.

Сбежались гости. Наш кутила,
Чтобы толпа не подходила,
Карманный вынул пистолет.
Толпы простыл мгновенно след.

А он — красив, могуч и смел
Её меж рюмок отымел.
Затем зеркал побил немножко,
Прожёг сигарою диван,
Из дома вышел, крикнул: «Прошка!»
И уж сквозь храп: «Домой, болван!»

               глава четвертая

Meтельный вихрь во тьме кружится,
В усадьбе светится окно.
Владимир Ленский не ложится,
Хоть спать пора уже давно.

Он в голове полухмельной
Был занят мыслию одной
И под метельный ураган
Дуэльный чистил свой наган19.

«Онегин — сука, блядь, зараза,
Разъёба, пидоp и говно!
Как солнце выйдет — драться сразу!
Дуэль до смерти! Решено!»

Залупой красной солнце встало.
Во рту с похмелья — стыд и срам…
Онегин встал, раскрыл ебало
И выпил водки двести грамм.

Звонит. Слуга к нему вбегает,
Рубашку, галстук предлагает,
На шею вяжет чёpный бант…
Двеpь настежь — входит секундант.

Не стану приводить слова.
Не дав ему пизды едва,
Сказал Онегин, что пpидёт,
У мельницы пусть, сука, ждёт!

Поляна белым снегом крыта.
Да, здесь всё будет шито-кpыто.
«Мой секундант,— сказал Евгений.—
Вот он — мой друг, monsieur Chartreuse»20.
И вот друзья без рассуждений
Становятся между беpёз.

«Миpиться? На хуй эти штуки!
Наганы взять прошу я в руки!»
Онегин молча скинул плед
И также поднял пистолет.

Он на врага глядит чрез мушку…
Владимир тоже поднял пушку,
И не куда-нибудь, а в глаз
Наводит дуло, пидаpас.

Евгения менжа21 хватила,
Мелькнула мысль: «Убьёт, мудило!
Ну подожди, дружок, дай срок!» —
И первым свой спустил курок.

Упал Владимир. Взгляд уж мутный,
Как будто полон сладких гpёз.
И, после паузы минутной,
«Пиздец!» — сказал monsieur Chartreuse.

               глава пятая

Весна для нас, мужчины, мука.
Будь хром ты, крив или горбат,
Лишь снег сойдёт — и к солнцу штука,
А в яйцах звон!.. Не звон — набат!

Прекраснейшее время года,
Душа виолою22 поёт,
Преображает нас природа:
У стариков и то встаёт!..

Лист клейкий в пальцах разотрите,
Дела забросьте все свои,
Все окна — настежь! Посмотрите —
Ебутся лихо воробьи!

Вокруг неё — прыг-скок, по кругу,
Все перья дыбом, бравый вид!
Догонит милую подругу —
И раком, раком норовит!

Весной, как это всем известно,
Блудить желает каждый скот,
Но краше всех, скажу вам честно,
Ебётся в это время кот.

О, сколько страсти, сколько муки,
Могучей сколько простоты
Коты поют… И эти звуки
Своим подругам шлют коты…

И в схватке ярой рвут друг друга —
В любви сильнейший только прав!
Лишь для него стоит подруга,
Свой хвост с готовностью задрав.

И он придёт, окровавленный —
То право он добыл в бою!
Покровы прочь! Он под вселенной
Подругу выдерет свою.

Нам аллегории не внове,
Но всё ж скажу, при всём при том,
Пусть не на крыше и без крови,
Но не был кто из нас котом?
И, пусть с натяжкою немножко,
Но в каждой бабе есть и кошка.

Я пересказывать не стану
Вам всех подробностей. Скажу
Лишь только то, что я Татьяну
Одну в деревне нахожу.

А Ольга? Что ж, натуры женской
Не знал один, должно быть, Ленский:
Ведь не прошел ещё и год,
А Ольгу уж другой ебёт.

Уж Ольгиным другой стал мужем,
Но не о том, друзья, мы тужим,
Знать, так назначено судьбой.
Прощай же, Ольга, бог с тобой!..

Затягивает время раны.
Но не утихла боль Татьяны;
Хоть уж не целкою была,
А дать другому не могла.

Онегина давно уж нету —
Бродить пустился он по свету.
По слухам, где-то он в Крыму,
Теперь всё по хую ему!..

«Но замуж как-то нужно, всё же,
Не то — на что это похоже?
Ходил тут, девку отодрал,
Дружка убил да и удрал!» —

Твердила мать. И без ответа
Не оставались те слова.
И вот запряжена карета,
И впереди — Москва, Москва…

               глава шестая

Дороги! Мать твою налево!..
Кошмарный сон, верста к версте…
Ах, Александр Сергеич, где вы?..
У нас дороги ещё те!..

«Лет чрез пятьсот дороги, верно,
У нас изменятся безмерно»,—
Так ведь писали, помню, вы?
Увы! Вы, видимо, правы!..

Писали вы: «…дороги плохи,
Мосты забытые гниют,
На станциях клопы да блохи
Заснуть минуты не дают…» —
И на обед дают говно…
Теперь не то уже давно.

Клопы уже не точат стены,
Есть где покушать и попить,
Но цены, Александр Сергеич, цены!..
Уж лучше блохи, блядью быть!..

Однако ж сей базар оставим,
И путь к Татьяне свой направим,
Затем, что ветер сладких грёз
Нас далеко уже занёс.

Я рад бы обойтись без мата,
Но дело, видно, хуевато:
Село глухое и — Москва…
У Тани кругом голова.

В деревне новый ёбарь — это
Затменье, буря, конец света.
Здесь ёбарей — как в суке блох:
Кишат, и каждый, бля, неплох!

Ей комплимент за комплиментом
Здесь дарят (мечутся не зря!)
И, ловко пользуясь моментом,
Ебут глазами втихаря.

Один глядит едва, украдкой,
Другой — в открытую, в упор,
Походкой мимо ходит краткой…
В углу давно и гул, и спор:

«Да я б влупил ей, господа!» —
«Нет, чересчур она худа!» —
«Так что же, я худых люблю
И этой, верно уж, влуплю».—

«Нет, эту вам не уломать!» —
«Так что ж, я лгу, ебёна мать?!» —
«Посмотрим!» — «Хули там, смотри!» —
«Так что же, господа, пари?

Вы принимаете, корнет?» —
«Я захочу, так и минет
Она возьмёт, чёрт побери!» —
«Так что, пари?» — «Держу пари!» —

«Вы искушаете судьбу!» —
«Через неделю я ебу!» —
«Минет, минет… А если нет?» —
«А если нет — всё отдаю
И целый месяц вас пою!» —

«Что ж, вызов принят! По рукам!
Дворецкий, дайте-ка стакан!
Вас рады видеть, милый граф,
Вы опоздали, просим штраф!» —

«Виват!23 До дна, мой граф, до дна!» —
«Скажите, граф, а кто она,
Вон, у колонны? Нет, не та!
Та, что скромна так и проста».—

«Ах, эта? Ларина, корнет.
Впервые появилась в свет!
Что, хороша?» — «Да, хороша!» —
«Но там не светит ни шиша…» —

«Поручик, слышите?» — «Мандёж!
Умело если подойдёшь…
Но — тс-с, друзья! Не разглашать!
Пора на танец приглашать!..»

Гремит мазурка на весь зал…
Друзья, как я уже сказал,
Что непривычен Тане был
Кутёж московский, жар и пыл.

Поручик же был хват24 и фат25
И пили за него виват!
Не в первый раз такие споры
Он заключал и побеждал.
Черны усы и звонки шпоры —
Виктории26 он лёгкой ждал…

Читателя томить не стану.
Она пришла. Мою Татьяну
Обхаживал недолго он.
Хитёр, как змей, силён, как слон —
Заправил ей таки пистон…

Hа свете, братцы, всё говно.
Мы сами — то же, что оно:
Пока бокал пенистый пьём,
Пока красавицу ебём,
Ебут самих нас в жопу годы —
Таков, увы, закон природы.

Рабы страстей, рабы порока,
Стремимся мы по воле рока
Туда, где б выпить иль ебнуть,
И по возможности — всё даром,
Стремимся сделать это с жаром
И поскорее улизнуть.

Hо время между тем летит
И ни хуя нам не простит:
То боль в спине, в груди — одышка,
То геморрой, то где-то шишка,

Hачнём мы кашлять и дристать,
И пальцем в жопе ковырять,
И вспоминать былые годы…
Таков, увы, закон природы.

Потом свернется лыком хуй,
И, как над ним ты ни колдуй,
Он больше никогда не встанет,
Кивнёт на миг — и вновь завянет,
Как вянут нежные цветы
Морозом тронутой весны.

Так всех, друзья, нас скосят годы.
Таков, увы, закон природы.

Угар)))